Максут Шадаев: Век наката бюджетных денег в ИТ заканчивается

страницы:   предыдущая   |   1    |   2  

Плюс у нас тут также есть частно-государственный проект, который мы сейчас обсуждаем с двумя инвесторами. В чем основная история? Мы должны раскрыть информацию нашим жителям: сколько начислено, сколько оплачено, какие расчеты. И главное, чтобы можно было «провалиться» в каждую цифру и понять, каким образом она формировалась (тариф зафиксирован в таком-то договоре, умножен на такое-то количество квадратных метров и т.д.). Все должно быть прозрачно. При этом должна быть возможность сравнить эти цифры – условно, с соседними домами, соседними муниципалитетами.

Построить такую систему можно было бы из бюджетных средств. На федеральном уровне этим как раз сейчас занимается Минкомсвязи РФ. Но мы решили, что для жителей важно не только получить доступ к этим данным, но и, с учетом распределенной инфраструктуры в области, оплатить.

Дальше у нас возникает комиссия за платеж со стороны банка-эквайера, от которой никуда не деться. Инвестор должен будет создать всю эту систему, собрать данные со всех ресурсов, управляющих компаний, расчетных центров, и в удобном виде сделать доступными нашим жителям. А затем – предложить услугу оплаты прямо в этой системе. Начальная комиссия, с которой мы начинаем торги вниз, составляет 1,5%. То есть, мы выбираем инвестора по принципу, кто нам даст меньший процент для жителей.

CNews: Конкурс уже идет?

Максут Шадаев: Мы его готовили месяца четыре и скоро запустим.

CNews: Но ведь можно было бы воспользоваться типовым решением, которое Минкомсвязь обещает дать регионам. Или не верите в него?

Максут Шадаев: Мы, может быть, верим, но от нас-то жители требуют такую систему прямо сейчас. У нас миллион человек из Московской области работают в Москве, и они видят, что на портале госуслуг Москвы можно удобно отслеживать все свои начисления и платить через Банк Москвы с комиссией 0,8%. Но в Москве все делается за бюджетные деньги.

CNews: У вас с бюджетом все сложно, я понял.

Максут Шадаев: Нет, это не вопрос бюджета. Вопрос в том, что рынок бюджетного финансирования перегрет. Столько денег пришло в индустрию за последние 5–6 лет из бюджета, но качество их расходования очень низкое. Мы считаем, что инвестор, который заинтересован в том, чтобы получить конечный результат, который должен быть привязан к качеству работы системы, всегда будет заинтересован в том, чтобы сделать качественный продукт. Инвестор, который будет понимать, что ему нужно вернуть свои инвестиции и для этого предоставлять коммерческие сервисы, должен будет постоянно думать над тем, чтобы его система была лидером - более востребованной, более удобной. Мотивация другая.

Максут Шадаев: Карта «Тройка» финансировалась полностью за счет средств бюджета Москвы и ГУП «Метрополитен», «Стрелка» – исключительно за счет средств инвестора

Я очень долго и в федеральном Минсвязи, и в администрации президента отвечал за запуск больших проектов, участвовал в обсуждении крупных, масштабных проектов и с точки зрения их бюджетного финансирования. Здесь ровно другая история. Сюда я пришел с пониманием того, что век наката бюджетных денег в ИТ заканчивается. Причины и в кризисе, и в том, что результаты в отдельных моментах не соответствуют объему потраченных средств. Поэтому изначально была другая логика. Пусть инвестор строит, а мы создадим ему все условия. Он при этом будет все время думать, как вернуть потраченные деньги, не спать ночами, нас теребить, ходить к губернатору, говорить: «Я инвестировал в вашу историю столько денег, а вот этот чиновник все тормозит. Давайте его уволим». Как это работает, можно понять уже сейчас на примере Единой транспортной карты.

CNews: Давайте поймем… В чем отличие вашей «Стрелки» от московской «Тройки»?

Максут Шадаев: Карта «Тройка» финансировалась полностью за счет средств бюджета Москвы и ГУП «Метрополитен», «Стрелка» – исключительно за счет средств инвестора. Это первое отличие. В Москве есть два основных перевозчика – Метрополитен и Мосгортранс. У нас почти 330 перевозчиков, это второе.

В Подмосковье тоже есть государственный оператор, называется Мострансавто. У него порядка 5000 бортов. Эта компания контролирует больше двух третей рынка, но при этом все равно есть муниципалы, имеющие право заключать контракты на транспортное обслуживание самостоятельно.

Тарифы у Мострансавто очень низкие, суперприбыли там не образуется. Когда мы обсуждали эту тему изначально, пришли к выводу, что найти деньги на оснащение валидаторами хотя бы бортов Мострансавто будет достаточно сложно.

Встал вопрос – либо мы должны выделить средства из бюджета в качестве субсидий Мострансавто, либо найти инвестора. Весь цикл, связанный с поиском инвестора, с обсуждением возможных условий, занял девять месяцев.

CNews: В чем суть этих условий?

Максут Шадаев: В Мострансавто работают кондукторы. То есть это такая классическая система – я захожу, стоит человек, он мне продает отрывной билетик из рулона, я плачу деньги. Процент использования проездных карт очень низкий, около 5%. Кондуктор, который работает с наличкой, – это риск, потому что билетная продукция – это не фискальный чек. Воспроизвести рулон билетов не так уж сложно. Очевидно, что, продавая часть билетов, они не показывают выручку. Понятно почему – контролеров нет. То есть часть наличных в любом случае проходит мимо формальных систем учета. Мы даже показывали губернатору, как можно купить рулон билетов через интернет.

В Мострансавто 2500 кондукторов. Наша гипотеза, которую мы высказали потенциальным инвесторам, заключалась в следующем. Если мы перейдем на безналичный расчет с помощью единой транспортной карты, то выручка от платы за проезд может вырасти на 20%. То есть, мы в нашу модель заложили, что переход на новую систему оплаты будет стимулировать снижение серой выручки, которая проходит мимо Мострансавто и остается в руках конкретных кондукторов.

Основная мотивационная история для инвесторов заключалась в возврате инвестиций. По нашим условиям, он получает 50% от прироста выручки Мострансавто по отношению к базовому году.

CNews: К 2014?

Максут Шадаев: Да, к 2014. То есть, мы фиксируем выручку. При этом выручка эта не учитывает рост тарифов, развития маршрутной сети. Если мы вводим пять новых маршрутов для Мострансавто, инвестор не сможет записать это себе в плюс. У нас зафиксирован пробег, зафиксирован тариф. Долго мы обсуждали эту историю. Со многими инвесторами общались. Было несколько крупных банков, которые реально исследовали ситуацию. Они поверили в нашу гипотезу, но сказали, что готовы заняться этим проектом при соблюдении двух условий. Во-первых, отказываемся от отрывных билетов (разовые билеты сохраняются, но печатаются исключительно на валидаторе). Во-вторых, делаем стоимость разовой поездки на 30% дороже, чем проезд по карте.

В итоге инвестором стал Сбербанк, он решил вложить 6 млрд руб. за семь лет. Начальный CAPEX – 3,5 млрд, остальные – в течение срока реализации проекта. Он полностью строит свою сеть дистрибуции, обеспечивает на всех своих трех тысячах банкоматах возможность пополнения карт. Также он подписал соглашение о возможности пополнения карт с «Евросетью», подписывает с QIWI и с «Элекснетом». Ведь, в отличие от Москвы, у нас нет станций метро, где можно внести деньги на карту. Это реальная проблема.

CNews: А что ждет кондукторов после появления карт?

Максут Шадаев: Предусмотрено два этапа. На первом – кондукторы получат в руки мобильные валидаторы, то есть будут продавать разовые билеты. На втором – появится стационарная схема обслуживания, то есть кондукторы из автобусов уйдут совсем.

CNews: Кто, кроме Сбербанка, участвовал в конкурсе?

Максут Шадаев: В пилоте участвовали Сбербанк, Газпромбанк и Российский фонд прямых инвестиций с компанией Maykor, но на конкурс вышел один Сбербанк. Другие посчитали для себя наши условия слишком рискованными.

В чем тут риск? Во-первых, есть банковские гарантии. Если инвестор не запускает проект в определенные сроки, то он должны перечислить Московской области более миллиарда рублей. Кроме того, когда обсуждали эту историю, у нас все инвесторы просили хоть какую-то часть инвестиций прогарантировать. То есть если они не достигают своих плановых показателей по выручке, которые они нам заявляют, то мы какую-то часть им дополнительно сверху должны выплатить.

Мы начали обсуждение с суммы 800 млн руб. при 3,5 млрд руб. инвестиций, вышли на конкурс с суммой гарантии 300 млн руб. (то есть менее 10% от тех денег, которые вкладывает инвестор). Это был один из главных критериев конкурса.

В итоге Сбербанк предложил вообще отказаться от гарантий, рассчитывая, что конкуренты, которые участвуют в пилотах, тоже пойдут на конкурс. То есть теперь бюджет вообще никакого возмещения инвестору не гарантирует. Мы обязаны принимать карту на транспорте – для этого область приняла специальный закон – и на этом все наши обязательства заканчиваются.

Финансовые риски теперь несет Сбербанк. У него есть очень детальные KPI к срокам. Если он их не выполняет, он реально рискует – сначала выплачивает штраф, затем (через три месяца) начинается отзыв банковской гарантии.

С этой точки зрения кейс, как мне кажется, уникальный для ИТ-отрасли. Тот же УЭК, как мы помним, тоже задумывался как государственно-частное партнерство, но в какой-то момент съехал, когда выяснилось, что каждая карта должна быть профинансирована из бюджета. Причем она получалась в четыре раза дороже, чем обычная социальная карта. Социальная карта стоит 80 рублей, а минимальная стоимость УЭК – 300.

CNews: Как у вас движется проект УЭК?

Максут Шадаев: В прошлом году мы провели конкурс. Хотели небольшую сумму все-таки законтрактовать (миллионов на пять или десять). Но никто на конкурс не пришел. Даже производители не пришли – не вышло ни одной компании, которая была бы заинтересована в производстве такого количества карт.

CNews: Каков ИТ-бюджет Московской области на 2015 год и как он изменился по сравнению с 2014 годом?

Максут Шадаев: Мы вышли с инициативой о секвестировании бюджета. Бюджетные средства Московской области в рамках подпрограммы «Развитие информационно-коммуникационных технологий для повышения эффективности процессов управления и создания благоприятных условий жизни и ведения бизнеса в Московской области» государственной программы Московской области «Эффективная власть» на 2014-2018 годы в 2014 году составили около 3 млрд руб. В этом году мы планируем уменьшить расходы более чем на 20% по сравнению с прошлым годом.

CNews: Каковы ваши планы по поводу оптимизации затрат на ИТ, импортозамещения, перехода на свободное ПО?

Максут Шадаев: Могу привести такой пример. До меня в Правительстве закупили решения Avaya. Теперь мы понимаем, что на всех покупать такие продукты бессмысленно. Решили, что Avaya будет стоять у руководства, а у всей пехоты будет использоваться нормальный китайский IP-телефон с нормальным опенсорсом.

Максут Шадаев: В прошлом году мы подписали соглашение с китайской Корпорацией Inspur. Они привозят нам большой стек оборудования бесплатно на тестирование

Еще один пример. У нас есть собственное решение по управлению ЦОДом с возможностью заказывать ресурсы для ведомств. Это реально хороший кейс по внутреннему облаку. Две площадки – одна наша, вторая арендованная. Есть панель заказа ресурсов. Мы начали ее делать до всех этих санкций, но у нас получилось полноценное решение на опенсорс.

CNews: А поддержку кто обеспечивает?

Максут Шадаев: Сейчас RedHat, пока не отказывается. С этой точки зрения импортозамещения не произошло, но произошел отказ от лицензионных продуктов. Сейчас мы обсуждаем, как быть дальше, но здесь все завязано на федеральные решения. Мы ждем гособлако.

CNews: Планируете переходить?

Максут Шадаев: Первыми перейдем, если оно будет.

CNews: В каких еще системах используете свободное ПО?

Максут Шадаев: Мы себе ставим задачу перевести на него значительную долю рабочих мест. По всем серверным системам, по всем СУБД мы уже с прошлого года требовали опенсорс. Унаследованные системы, которые сейчас работают у нас на Oracle, также намерены переводить. Поэтому такой тренд есть.

CNews: А если говорить про «железо»?

Максут Шадаев: В прошлом году мы подписали соглашение с китайской Корпорацией Inspur. Они привозят нам большой стек оборудования бесплатно на тестирование.

CNews: Но потом вам придется за него заплатить?

Максут Шадаев: Нет, они нам его дают на тестирование на три года, потому что понимают, что это безвозвратно будет. Нам надо понять параметры качества, потому что их цена сильно дешевле. Если качество соответствует, не пропорционально хуже, то, наверное, мы будем рассматривать возможность использования в том числе китайских серверов.

Они являются единственным поставщиком серверного оборудования для госструктур и армии Китая. Утверждают, что у них супер выверенная система контроля качества – советская школа гособоронных приемок. В общем, сейчас посмотрим, потестируем, потому что в цене они явно выигрывают. И они явно хотят воспользоваться ситуацией, идут очень агрессивно, говорят: «Возьмите, посмотрите, возвращать не надо, погоняйте, пожгите». Мы не будем отказываться.

Александр Левашов

страницы:   предыдущая   |   1    |   2